МОРСКИЕ ПЕСНИ

Эссе

В этом небольшом эссе я хочу вспомнить о стихотворениях и песнях, связанных с морской темой. Их у меня не так много, хотя вся моя жизнь так или иначе связана с морем — Черным морем. На Азовском тоже приходится бывать, и довольно часто, но все-таки — оно не мое. Мое море — Черное. С ним связано множество воспоминаний, начиная с самого детства и юности. Это море описано и воспето моими любимыми писателями — А. Грином, А.Куприным, К.Паустовским, К.Станюковичем. Любимый Крымский полуостров со всех сторон, кроме северо-западной, омывается этим морем. Крымские прибрежные города, которые я люблю все без исключения (ну, разве что Севастополь — больше остальных) изучены мною тоже все. Я исходил и изъездил их улицы и районы, знаю их историю и возраст, посетил почти все музеи и памятники архитектуры. Но до сих пор, приезжая в них, я знаю: есть еще не открытые мною прекрасные уголки и ландшафты. Гриновское «Несбывшееся» все еще влечет меня куда-то, и я ощущаю это всеми своими чувствами. И море, сверкающее в конце улочек, далекие корабли на рейде или припавшие швартовами к портовым молам, только подстегивают мое воображение. Нет ничего удивительного в том, что моей первой песней на морскую тему стала баллада «В старой таверне». Написана она была еще в 1983 году. Никакими особыми образами она не блещет: таверна, морские бродяги-моряки, вино, незатейливые отношения. В общем — стандартный набор. Но, по большому счету, если взять сегодняшних моряков и моряков из какого-нибудь средневековья или даже эллинских мореплавателей — разницы в их времяпрепровождении на чужом берегу — вы не обнаружите никакой.

Море — опасная стихия, неподвластная человеку и только позволяющая использовать себя и свои возможности. На волны приятно и романтично смотреть, любоваться ими во время шторма с берега, ощущая себя в полной безопасности. А вот быть в нем и знать, что ты малая щепочка, с которой оно может сделать все что угодно — это совсем другое...

Я никогда не был моряком. Несколько моих морских путешествий на разного рода морских транспортах — пассажирских лайнерах, яхтах, прибрежных трамвайчиках-катерках, курсирующих в летний сезон вдоль южнобережья — не в счет. Но все же некоторые моменты морской жизни, позволяющие уловить и воспроизвести в песнях определенные нюансы, связанных с морем чувств и ощущений, я попытался донести до слушателя.

Песня «Каботажное плавание» — тому пример. Когда я впервые исполнил ее в узком кругу, мой сотоварищ по писательскому перу Борис Марусич — в прошлом моряк (каких только профессий у этого замечательного человека нет в списке, но морская — на одном из самых почетных мест в его воспоминаниях и творчестве), неожиданно чуть не разрыдался от переполнивших его чувств. И потом все меня выспрашивал, не «ходил» ли я в моря, а на мой отрицательный ответ не мог долго успокоиться и удивлялся: откуда во мне взялась эта поэтическая точность описаний морского быта. Здесь мне вспоминается творчество незабвенного В.Высоцкого, в котором есть место воспеванию представителей любых профессий — шоферов, летчиков, шахтеров, альпинистов, военных и даже воров. Ведь автор, будучи далеким от тех, о ком пишет, умел проникнуться их духом и состоянием. Причем, делал это так мастерски, что каждый слушатель считал, что автор тоже прошел когда-то эту жизненную школу и теперь только описывает ее в своей песне. Это и есть, наверное, бардовско-поэтический профессионализм. Примеров тому множество: это и песни Юрия Визбора, и Юрия Кукина и др. бардов, чье творчество мне близко и знакомо. Мне было у кого учиться и на кого равняться.

О рождении песни о проливах «Босфор и Дарданеллы» надо написать отдельно. Она тоже связана с морем. Меня издавна интересовала история попыток выхода России к этим проливам. Географически они расположены достаточно удаленно от нынешних сухопутных границ. Но на протяжении веков, и даже тысячелетий, именно они венчали вектор продвижения на юг российской государственности. Вспомним князя Олега, который с дружиной подошел к воротам Царьграда (Константинополя) еще в Х веке, переплыв на челнах Черное море. Мало того, что подошел, но еще и прибил свой щит к главным воротам в качестве доказательства силы и мощи Киевского государства. А взять хотя бы главную стратегическую цель всех войн, которые вела Россия в южном направлении с Оттоманской портой — и на Кавказе, и в Болгарии, и, конечно, в Крыму и Приазовье. Несомненно, цель была одна - выход к средиземноморским проливам и взятие их под свой контроль. Иногда это почти получалось. Но мешали разные неудобные обстоятельства: то Англия войной пригрозит – как это случилось в 1878 году, когда путь для русской армии к проливам и к Стамбулу был открыт (а уж англичане всегда знали, что русских выпускать из Черного моря нельзя), то американцы атомную бомбу взорвут, и вся сталинская послевоенная конфигурация с включением в сферу влияния СССР и черноморских проливов в том числе, претерпит существенные изменения. Даже небезызвестный адмирал А.Колчак, недолго командовавший Черноморским флотом в период Первой мировой войны, разрабатывал план высадки десанта с целью захвата проливов и их дальнейшего контроля.

Нельзя сказать, что эта тема меня очень сильно волновала, но не задуматься о ней я не мог. Решение написать песню о проливах пришло неожиданно. Летом я иногда люблю в одиночестве посещать Аю-Даг (Медведь-гору). Беру с собой только воду, немного хлеба, легкое одеяло — и выезжаю из дому. Очень часто это случается совершенно неожиданно даже для меня самого. Тянет меня к себе эта гора. У ее подножия, на берегу моря я пережил однажды весьма увлекательное, но тревожное общение с силами природы, до того мне неведомыми. Что это было – двустороннее общение или простое сканирование моего мозга – до сих пор не знаю. Но то, что оно состоялось летом 1993 года – для меня лично это непреложный факт. Потом я узнал, что эта гора славится своими аномалиями и необычной энергетикой. А местные уфологи частенько наблюдают в ее районе разные необычные объекты. Может быть, и мои ощущения и необычный контакт, который произошел там, связаны были напрямую именно с подобными объектами. Кто знает? Прошло много лет. Ничего подобного более не повторилось. Но гора до сих необъяснимо влечет к себе. И вот, в очередной раз, усевшись с рюкзаком в маршрутку, я понял, что вижу мысленно перед собой не только Аю-Даг, но и Босфор и почему-то навязчиво лезет на ум строка: «Здесь кончается христианское — начинается мусульманское…». Вот так, в маршрутке, я и записал почти половину баллады. А на следующий день, в полном одиночестве, в любимой бухте Контрабандистов, среди огромных валунов, которые, собственно, и представляют собой «пляж» этой дикой бухты, я, вглядываясь в морской горизонт и представляя себе очертания босфорских берегов — справа еще Европа, а слева — уже Азия, и, вспоминая историю нашего Отечества — дописал оставшиеся строфы. Дома, уже с гитарой в руках, дошлифовал строфику и придумал незамысловатую мелодию. Впервые исполнил ее в 2009 году в Русском культурном центре на мероприятии, посвященном дате, связанной с Восточной войной 1853—1856 годов, а более точно — началом первой обороны Севастополя в сентябре 1854 года. Присутствовал, помнится, на нем и консул РФ в Крыму. Песня ему чрезвычайно понравилась. С тех пор я ее исполняю довольно часто в своих концертах, но обязательно с небольшой предысторией.

Стихотворение «Эллада» хотя и не относится напрямую к морской поэзии, но для меня оно переплетено ассоциациями, связанными с морем. Этого я объяснить не могу — может быть, потому, что моя прабабка была крымской гречанкой. Значит, мои далекие предки когда-то давно переплывали понт Эвксинский для того, чтобы в моей крови текла сегодня толика эллинской крови. Может быть… Но «дежавю» пребывания моего где-то на далеких греческих островах я ощущаю постоянно. Поэтому и включил это стихотворение в журнальную публикацию. Во всяком случае, меня прощает одно литературное обстоятельство: Осип Мандельштам имел гораздо меньше, чем я, моральных прав и оснований писать об Элладе. А он не преминул это сделать. Сделал это и я.

Песенка «Зачем случилось так…» — тоже, как ни странно, о море. Но только — океане-Вселенной, в котором все мы, живущие, жившие и потомки наши — экипаж нашей планетки, плывущий в Космосе. Куда мы летим, зачем и почему — ответов не знает никто, тем более те, кто правит экипажем. Очень и очень хочется верить, что все, что происходит — не зря. Если это «промысел Божий» — то должна быть и его цель. Хочется верить, что когда-нибудь эта самая цель — нет, не достигнута будет, но хотя бы будет познана нашими потомками. Потому как на свое поколение я уже не надеюсь.

Что же касается остальных моих песен, то море в них тоже упоминается достаточно часто, но фигурирует там как частность. Хотя названия их говорят о явной принадлежности к морской теме — к примеру, «Российский флот». Еще хочу добавить, что среди моих коллег-писателей много истинных маринистов, отдавших морю и флоту большую часть своей жизни. Это и поэтесса Любовь Матвеева из Балаклавы — штурман дальнего плавания, восемь раз пересекавшая экватор, севастопольцы Леон Маринеро и Василий Дейнега — писатели-маринисты, Анатолий Таврический — писатель, путешественник и капитан-судоводитель в одном лице, Леонид Дьяченко — замечательный поэт-басенник. Все они живут в славном городе-герое и входят в Союз писателей-маринистов. Всех их объединяет любовь к морю и профессии, связанные с ним. Причем воспевают они морскую стихию совершенно по-разному: это и поэзия, и малые формы прозы — рассказы, и басни, и романы, и сказки, и, конечно, разные байки о приключениях на морях.

В старой таверне

В старой таверне, у берега моря,
Где паруса раздувает пассат,
Синие волны и алые зори,
Струны гитары негромко звучат.
Кружки стучат по некрашеным доскам,
Стойка заляпана красным вином.
Скоро забрезжит рассвета полоска
На горизонте, за узким окном.

Вечные странствия, дальние страны,
Женщины разных оттенков и кож…
В старой таверне — морские туманы,
Все тут смешалось — и правда, и ложь.
Кто и откуда морские бродяги
Здесь собрались под высокой звездой?
На поясах — пистолеты да шпаги,
В старой таверне, над самой водой.

В старой таверне — здесь все по-другому,
Дружба — так дружба, вражда — так вражда.
Песня летит по простору морскому!
Счастлив сейчас — что потом? Ерунда.
Но, все равно, там всегда, как и прежде,
Сколько б не лилось вином, серебром —
Память о Вере, Любви и Надежде
В старой таверне, за узким окном.

Российский флот

Прошли те времена, когда Москва молчала
Под властью подлецов, изменников, воров.
Настало время все начать опять сначала
И камни собирать разрушенных основ.

Пусть грозен и спесив заокеанский вопль,
С израненных Балкан несет и боль и дым...
Пока российский флот хранит наш Севастополь —
Мы веру в этот мир с надеждой сохраним!

Предателей всегда в любой стране хватало,
У них конец один — веревка или драп.
Пока российский стяг у крымского причала —
Он будет защищен от грязи мерзких лап.

Пусть грозен и спесив заокеанский вопль,
С кавказских берегов несет и боль и дым...
Пока российский флот хранит наш Севастополь —
Мы веру в этот мир с надеждой сохраним!

Иного нет пути, лишь вместе — триедино,
Под знаменем святым славянского креста
Россия, Беларусь и с ними Украина
Удержат на цепи зарвавшегося пса.

Пусть грозен и спесив заокеанский вопль,
Владимира купель мы НАТО не сдадим...
Пока российский флот хранит наш Севастополь —
Мы веру в этот мир с надеждой сохраним!

Симферополь