Дано мне отплытье

             Марии Стюарт.

                                      М. Цветаева

I

...Уж девять дней пути.1 Но вновь назад —

В Москву — стремится мысль, и тянет взгляд;

Там — прошлое, а в прошлом — муж и дочь...

Здесь — неизвестность, сын2... и эта Ночь!

Ночь... Средь людей, не знающих вины...

Ночь... Средь людей, бегущих от войны...

Ночь злая, не дающая уснуть, —

Через неё проложен этот путь...

 

II

По Волге и по Каме — на восток,

Течёт, несёт спасительный поток...

Оттуда, где земля на сотни вёрст

Горит и превращается в погост;

Оттуда, где войны круговорот

Людские судьбы крошит, жизни рвёт;

Где кажется, что мир покрыла Тьма,

И перед смертью он сошёл с ума!

 

III

Всё в памяти: налёты, рёв сирен,

Убежища, и в них — дрожанье стен;

Огонь зениток, свет прожекторов...

И безнадёжность, безысходность слов!

А также — на трамвае — путь в тюрьму3:

Два раза в месяц к ней и два — к нему;

Там очередь в полмили отстоять,

Отдать пакет и глухо зарыдать!..

 

IV

Москва — уже так много вёрст назад...

Забыть бы надо тот кромешный ад:

Боязнь звонков, непрошенных гостей

И чёрствость или ненависть людей!

Но как забыть? Душа истощена —

Дрожит, болит и мечется она.

Где взять ей силы ужас превозмочь?

Куда бежать от этой доли прочь?..

 

V

Под утро только сморит краткий сон...

Быть может, боль души излечит он?

Пусть он придёт, чтоб разум вновь спасти!..

Пора закрыть глаза — уйти, уйти...

...Вдоль коридора — двери на замках;

За ними — люди в каменных мешках;

Везде и всюду — монотонный свет.

Здесь мир — иной, здесь дня и ночи — нет!..

 

VI

Здесь вызывает ужас звук шагов

И лязг ключей, и резкость голосов,

И двери открываемой — дыра...

Здесь понимаешь: ЭТО — не игра!

Здесь знают, что такое пытки, страх...

Здесь гаснут Вера и Огонь в глазах,

И засыхают души и тела...

Здесь — лабиринт Страданья, крепость Зла!

 

VII

...Здесь где-то муж, и здесь — держали дочь.

Хотела — как старалась! — им помочь...

Не вымолить, не искупить — должна!

Вдруг видит дочь. Откуда здесь — она?4

Холодный карцер. Голая стоит.

И в угол жмётся. И на дверь глядит.

А между стен звучит вопрос как звон:

“Когда и с кем сотрудничал Эфрон?!”

 

VIII

“Обман. Опять обман! Безумье! Бред!

Её не может быть... Её здесь нет!..”

Глазам не верь — они так любят лгать...

Идёт как тень, а на устах — печать.

И руки тянет. И глядит в упор.

И умоляет о спасенье взор...

Но, словно призрак, проплывает прочь...

Какие сны придумывает Ночь!

 

IX

Играет, мучит, душу жжёт огнём

И заставляет думать... об Одном...

Оно всё ближе, явственней, сильней!..

“Ну, где же Вы, Серёженька? Сергей!..”

Мелькают лица, камеры, замки;

Скрипят засовы и трещат звонки,–

И подступает Мрак со всех сторон,

И хочется бежать скорее вон!..

 

X

...В висках звучит упругий сердца стук.

Какой-то двор, угрюмых зданий круг.

Машины, люди, тени и костры —

Участники мистической игры —

Все движутся неспешно, в тишине...

Весь двор живёт в каком-то странном сне!

Замедлило как-будто время бег...

А в воздухе парит, кружится снег...

 

XI

Вдруг всё остановилось!.. В тот же миг

Луч света из небесной мглы возник

И меж людей кругами заскользил,

Движеньем плавным взгляд заворожил...

А на земле — заныло сердце вновь! —

Лежит мертвец, чернеет в ранах кровь,

И все черты знакомого лица

Напоминает маска мертвеца!5

 

XII

“Не может быть! Зачем, ведь смысла нет?..”—

Мелькнуло... и увидела ответ...

И поняла, что этот двор — тюрьма,

Что перед ней предстала Смерть сама!..

Но мало уж осталось сил и слёз...

Костры и люди, ветер и мороз —

Всё уплывало, исчезало прочь...

Когда же завершится эта Ночь?!

 

XIII

Ночь злая... Ночь видений и тревог.

Ночь, жизни подводящая итог.

Ночь роковая, вещих грёз и мук,

Испытывающая плоть и дух...

И сквозь пространства, через времена

Душа летит, лишь Ночи отдана

Во власть её волшебных слов и числ,

Стремясь постичь её ужасный смысл...

 

XIV

И вырваться из Тьмы ночной!.. Куда? —

Она — везде и всюду и всегда!

Не скрыться... Не сбежать... А может быть

Пошевелиться и... глаза открыть?..

...Уже светло. Просторный новый дом.

Всё белым светом залито кругом.

Но нет дверей, окна — ни одного.

Стол деревянный. Больше — ничего...

 

XV

А на столе всего один предмет...

Она подходит и берёт... Портрет.

На чёрно-белом фото — сын-солдат6.

Суров и мрачен юношеский взгляд —

Усталость, боль и ужасы войны

В его больших глазах отражены...

И с фото он в звенящей тишине

Ей говорит: “Иди сюда, ко мне!..

 

XVI

Тебе назад уже дороги нет...” —

Она молчит растерянно в ответ...

И видит, что разверзлась Тьма вокруг,

Дом растворился (словно не был) вдруг...

Дохнуло холодом. Мерцает свет,

И падает из рук её — портрет

И вдаль летит, чернея на глазах,

И, вспыхнув, рассыпается во прах...

 

XVII

Вокруг — Ничто. Его не зрят глаза,

Лишь ловит слух шумы и голоса:

Всё ближе, всё надрывней вой и стон,

Всё беспощадней рокот, гул и звон!..

Ничто — вокруг. Оно возмущено.

Чего-то жаждет, требует Оно...

И нет путей бежать отсюда прочь —

Все силы истощила эта Ночь!..

 

XVIII

Всё взорвалось! ...Пронзительный гудок.

Холодный пот. Болит, гудит висок.

Случилось... Всё уже не так теперь...

Одна. Где Мур?.. Открыта настежь дверь...

Оделась. Вышла... Палуба. Простор.

Родная Русь — покуда видит взор.

Холмы. Леса. Деревни. Пароход.

И тот же грозный, сорок первый, год.

 

XIX

“...Всего лишь сон. Отвлечься. Закурить.

Осмыслить, пересилить, победить —

Избавиться от этой власти Сна...

Реальность — вот безумная Страна!

И в ней дано нам жить и умирать,

Любить и от отчаянья страдать,

Бороться с ней, рабами быть её

И воздавать — за бытие своё!..”

 

XX

...По Волге и по Каме на восток

Зовёт, влечёт неумолимый рок

Из лет ненужности и нищеты,

От одиночества и пустоты,

Из счастья-горя матери-жены,

Из времени изгнанья и войны,

Где был Октябрь, и был Двадцатый год, —

Откуда этот пароход плывёт...

 

XXI

В безмолвье, в неизвестность, в никуда...

По лабиринтам Вечности... туда,

Где Время остановит мерный ход,

Где Дьявол завязал петлю... и ждёт!

И где никто не сможет превозмочь

Того, что предрешила Эта Ночь!

...Вдали возникли купола церквей.

Жить оставалось только десять дней...7

 

1 М. И. Цветаева выехала из Москвы в эвакуацию (г. Елабуга, Татария) 8 августа 1941 г. на пароходе “Александр Пирогов”.

2 Георгий Эфрон (1925–1944). В семье его называли Мур.

3 Дочь М. И. Цветаевой — Ариадна Эфрон (1912–1975) — была арестована 27 августа 1939 г. по обвинению в шпионаже в пользу Франции и находилась во внутренней тюрьме на Лубянке. Её дело вела С. М. Оршацкая, садистские методы допросов которой известны по воспоминаниям многих её подследственных.

Муж М. И. Цветаевой — Сергей Яковлевич Эфрон (1893–1941) — был арестован 9 октября 1939 г. и содержался в Лефортовской тюрьме, где было разрешено использование пыток. Приблизи­тельно с 1933 г. был секретным сотрудником НКВД во Франции. Обвинялся в том, что “оказывал содействие... против установле­ния дружеских отношений с Германией”.

4 В 1941 г. А. С. Эфрон была уже осуждена
(2 июля 1940 г. по ст. 58-6 Особым совещанием) и отбывала наказание — 8 лет исправительно-трудо­вых лагерей.

5 С. Я. Эфрон будет расстрелян морозным утром 16 октября 1941 г.

6 Г. С. Эфрон будет призван в действующую армию (“штрафной батальон”) 26 февраля 1944 г. и смертельно ранен 7 июля 1944 г. в Белоруссии около дер. Друйка.

7 М. И. Цветаева повесится 31 августа 1941 г.